Но не все они раскрашивались одинаково: рисунки, наносившиеся на шкуру, отличались у разных воинов. Раскраска не удалялась с накидки долгое время и держалась на коже подобно клею. Любой воин мог носить такую раскрашенную накидку, если только ему удастся уговорить кого-либо нанести рисунок на его наряд. Весной вместо пепла иногда использовали почки хлопкового дерева, они тоже придавали крови черный оттенок. И дерево и почки Шайенны называли одним и тем же словом - mohk-wi-hio-mohk-tut-tuts (*9), что переводится как "краска для накидок". Когда наставник работал над раскраской, юноша стоял рядом, наблюдал за работой и слушал разъяснения старика. Когда удачливый военный отряд, убивший одного или нескольких врагов, после раскраски накидок, хотя часто этого и не делали, подходил к родному селению, вождь высылал вперед двух разведчиков, чтобы они узнали точное местонахождение лагеря, а также сообщал им о том, где остановится сам отряд в ожидании возвращения разведчиков. Обычно к полудню или в течение светового дня они появлялись и докладывали об увиденном. И тогда все юноши издавали победный боевой клич и бросались собирать ивовые ветки. Их жгли, а угольками раскрашивали лица, каждый сообразно своей фантазии. Одни наносили вертикальные полосы, другие чернили все лицо, а третьи в это время занимались изготовлением барабанов. Закончив все эти приготовления, отряд выступал к лагерю, и если они приближались к стоянке ночью, в ожидании рассвета разбивали временный бивак, не заявляя о своем присутствии до восхода солнца. Никто в родном селении не должен был знать о том, что возвращающийся отряд совсем рядом; воины появлялись на виду у всех внезапно и стремительно. Приблизившись к палаткам настолько, что можно было слышать лай собак, юноши одевались в лучшие наряды, которые были на них в бою. На рассвете вождь-носитель трубки садился на коня и первым выступал к селению; сразу за ним следовали юноши со скальпами на тоненьких палках. Остальные с ружьями в руках шествовали позади. Сначала вождь ехал медленно, но когда до палаток оставалось рукой подать, он переходил на галоп и палил в воздух с ружья, чтобы разбудить спящих соплеменников. Остальные из отряда, остановившиеся, было, на холме позади, заслышав выстрелы, быстро выстраивались в линию и принимались бешено бить в барабаны и громко кричать. Если лагерь стоял по кругу, вождь скакал на лошади внутри этого круга, перед палатками. Когда же селение было расположено вдоль ручья, предводитель направлял коня по внешней его границе. Иногда жителей лагеря предварительно ставили в известность о приближении военной партии. Это делали после того, как недалеко от селения юноши-члены отряда одевались в свои наряды, готовые въехать в лагерь. Тогда часть отряда, от восьми до пятнадцати человек, если в набеге примало участие достаточно большое количество воинов, отправлялись вперед и сообщали о возвращении с войны. Но и они подъезжали к палаткам настолько близко, чтобы все же оставаться не на виду, и затем стремительно "атаковали" все селение, паля из ружей и размахивая палками со скальпами. Люди приходили возбуждение и приветствовали их громкими возгласами и криками. Всех охватывало радостное настроение, женщины пели песни победы и готовились встретить основной отряд, который скакал чуть поодаль двумя длинными рядами. Впереди всех ехали те, кто проявил величайшую отвагу, кто засчитал "ку" или совершил особо выдающийся проступок. Человека, отличившегося особой храбростью, могли оставить скакать впереди первого ряда, насчитывавшего иногда два-три воина, а иногда десять и более. Во втором ряду ехали все остальные участники набега. ...>>Далее