Подобная наблюдательность и память на мелкие детали встречается и у других более или менее первобытных народов. Мистер Джордж Л.Харрисон-младший рассказывал мне о том же самом, но он наблюдал это у пастухов Северной Африки. Те, кто первыми пригоняли лошадей к месту встречи всего отряда, вынуждены были некоторое время ожидать остальных, а вождь заботился о том, чтобы не допустить разделения партии по пути в родное селение. Когда все собирались, отряд выступал, скача в быстром темпе и гоня коней отдельными группами. С наступлением дня каждый воин осматривал своих лошадей и теперь мог спокойно согнать их в общий табун. Дальше скакали как можно быстрее, большинство членов отряда следовало за табуном, а по одному или по два всадника мчались по флангам. Теперь у них было множество запасных коней, поэтому высокий темп выдерживался на протяжении всего пути домой, и уйти от преследователей не составляло особого труда. Часто отряд гнал коней без остановок в течение суток и более. К вечеру первого дня вождь мог оставить позади двух юношей на быстрых лошадях, чтобы они следили за тропой и узнали, преследуют их враги или нет. В течение этой стремительной скачки много коней, старых, слабых и медлительных, не в силах были выдержать такого темпа, отставали от основного табуна и их бросали в прерии. Когда люди из ограбленного лагеря обнаруживали, что их коней угнали, отряд преследователей обычно отправлялся в погоню, и иногда бывало, что им удавалось настичь налетчиков и отбить лошадей, но чаще все же такое преследование заканчивалось безрезультатно, так как угонщики имели в своем распоряжении достаточно свежих животных и могли менять коней под собой сколько угодно раз, в то время как противник был лишен этого преимущества - каждый из последних скакал на единственной лошади. Если военная партия, угнавшая вражеский табун, с успехом возвращалась домой, бывало так, что всех лошадей тут же и раздавали. За правило считалось юношам подарить нескольких из них. Ухаживавший за девушкой мог пригнать всех своих коней к палатке ее отца и там оставить. По возвращении в лагерь церемониальные пожертвования уже не делались, так же как и не преподносили какого-то особого подарка жрецу, хотя отдельные юноши могли сделать подношение и ему. Во время пешего похода за лошадьми воины часто брали с собой куски бизоньих накидок, из которых, приблизившись к вражескому лагерю и будучи уверенными в успехе налета, тут же делались мягкие седла со стременами, которые потом использовали на угнанных животных, чтобы удобнее было ехать. Накидки разрезали на полосы и сшивали их таким образом, чтобы получился длинный узкий мешок. С одной стороны в нем оставляли отверстие, через которое набивали это седло сухой травой. В походе верхом каждый воин вез с собой мокасины, сумку с пеммиканом или сушеным мясом, оружие и веревку. Зимой брали пальто из одеяла и рубаху, а летом - либо одно одеяло, либо летнюю рубаху. Обычно каждый ехал на специальном коне, а лучшего своего скакуна - боевого пони - вел рядом и садился на него, уже когда мчался в бой. Когда до указанного знахарем места стоянки вражеского лагеря оставалось совсем недалеко, вождь высылал вперед одного, двоих или троих юношей, чтобы те узнали, действительно ли знахарь был прав. Редко когда случалось, что он ошибался, и юноши обычно возвращались с хорошими новостями. Теперь на смену им отправлялись другие разведчики. Те, кто первыми обнаруживали врагов или их следы, мигом мчались к основному отряду и за несколько сот метров начинали выть подобно волкам. Но в случае, если враги были поблизости и могли услышать вой и заподозрить что-то, разведчики становились боком к отряду, опускали головы к земле и лаяли подобно собакам, после чего быстро присоединялись к своим товарищам. ...>>Далее